 |
||
 |
|
|
 |
||
 |
 |
 |
 |
 |
 |
| Интервью / Борисова Вера Григорьевна | ||
|
Борисова Вера Григорьевна,
1921 года рождения. В Государственной библиотеке имени В.И. Ленина с декабря 1940 года. До апреля 1942 года - помощник библиотекаря, библиотекарь в отделе каталогизации. С 6 апреля 1942 года - в рядах Красной Армии. После войны - сотрудник отдела спецфондов, заведующая читальным залом. С 1974 года курировала подготовку периодических изданий для перевоза из спецхрана в Химки. С октября 1977 года - на пенсии с должности главного библиотекаря отдела спецфондов.
А.К.: Вера Григорьевна, расскажите, пожалуйста, о времени, которое предшествовало войне, о том, как Вы жили. В.Б.: Жили мы в Москве, с сестрой и мамой. Жили скромно. Отношения со всеми у нас были нормальные. В 1941 году я как раз закончила десятилетку. Где-то в транспорте прочитала объявление, что на курсы в Библиотеку имени Ленина набираются слушатели. И я туда отправилась. Приехала, записалась на курсы, окончила их, и мне сказали: можете идти работать в Библиотеку. Это было воскресенье, 22 июня 1941 года. Вдруг голос Молотова: на СССР напала Германия. А.К.: Как дальше развивались события? В.Б.: К тому времени уже было возведено новое здание Библиотеки, корпус "В". Но еще не были убраны "леса". Нам, девчонкам, сказали помочь убрать доски. Подъехали грузовики, и мы сбрасывали доски вниз. Затем мы возили книги из Дома Пашкова через тоннель на первые яруса основного книгохранилища. Перевели нас на казарменное положение. В тоннеле нам сделали постели, и мы там жили. Тогда нас поставили дежурить на крыше. Там в бочках была вода и песок, куда надо было бросать "зажигалки", которые сбрасывали немцы. В ночь на 22 июля была первая бомбежка Москвы. Первые бомбы упали на книжную палату, которая находилась совсем недалеко от нас, и там сгорели все книги. Мы тогда думали: какое счастье, что не на нас. Впрочем, немцы довольно часто бомбили Москву. На улице Горького (сейчас Тверская улица. - А.К.) много домов горели. Потом, осенью, большая, настоящая, а не зажигательная бомба упала на Манеж. Снесло крышу, и были разбиты все стекла в домах на улице Горького. Мы дежурили на крыше и слышим - у-у-у. Испугались и легли за парапет, прижались к нему и думали: сейчас нас снесет. Уже потом опомнились, глядим - крыши на манеже нет. Зима прошла более-менее спокойно. Фашисты стали летать меньше и бомбили меньше - погода не позволяла. Так же прошли январь, февраль, март… А.К.: …А в апреле Вас призвали в армию… В.Б.: Было сообщение по ЦК Комсомола: кто хочет пойти в армию - может записаться. И я попадаю в войска противовоздушной обороны, в прожекторный полк. Я стала прожектористом. Наш полк стоял под Москвой. Довольно долго. Даже когда началось наступление под Москвой, нас продолжали держать там. Только когда наши войска начали освобождать Европу. А.К.: Однако я знаю, что войну Вы заканчивали в Польше. Как же оказались там? В.Б.: Наши уже выгнали немцев с нашей земли, уже гнали их к Берлину. Показался конец войны. Тогда наш полк отправляют под Берлин, чтобы мы освещали путь к нему. А.К.: Что значит "освещали"? В.Б.: Тогда не было салютов. Вместо него мы должны были освещать, как салютом, взятие Берлина - в небо и дорогу, по которой двигались наши войска. Наш прожекторный эшелон доехал до Западной Украины. А там бендеровцы оставались, власовцы не были взяты. Они взорвали железнодорожный путь, по которому мы должны были проехать. Так что вместо Берлина нас отправили на охрану Кракова. Поляки относились к нам очень хорошо. Мы жили у семьи, которая заняла дом бежавшего бывшего профашиста. Уже после Победы мы однажды как-то зашли в тамошний храм. Так даже обувь сняли, несмотря на то, что военное время. Здесь мне поручили еще и малокалиберный пулемет. Однажды, помню, было: стою у поста, а у меня пулемет и наша винтовочка. Вижу: идет мужчина и вытаскивает наган. Тогда подумала, что он меня убьет. Но наши солдаты, которые были рядом, схватили его. Помню, немцы планировали взорвать Краков. Но наши и краковские разведчики нашли, где планировали взрыв, и предотвратили. Только через Вислу два моста были взорваны. Когда же объявили об окончании войны, мы стали салютовать в воздух из винтовок. А потом нас отправили домой, и я вернулась в свою Библиотечку. А.К.: Как сложилась Ваша судьба после войны? В.Б.: Вскоре я поступила в институт культуры на библиотечное отделение, закончила его и продолжила работать в Библиотеке, в закрытом фонде, заведовала читальным залом. Участвовала в самодеятельности. Помню, хор у нас был хороший. Работала я под руководством нашего знаменитого кагэбэшника Юрия Андропова, человека, которого я безумно люблю, - он курировал все закрытые фонды, всю закрытую литературу. Он был прекрасный человек, но у него болели почки. Изумительный человек. С кем же я была лично знакома и кто мне особенно нравился, так это Иван Семенович Козловский, солист Большого театра. Так как абонемента у нас не было, а литературу из залов не выдавали, а ему было нужно, нас и познакомили. Он приходил, я ему доставала книги, которые он хотел - не из спецхрана, конечно, а из основного фонда. Мы были в хороших отношениях. С Козловским - это на всю жизнь. Я все оперы просмотрела с его участием. Он заказывал билет мне, я проходила в кассу и говорила, что я такая-то и от того-то. Мне выдавали билет. |
||
| © Российская государственная библиотека, 2005-2024 | ||